Это и вправду оказался последний день моей жизни.
Кто бы мог подумать? А я, наивная, даже всерьез об этом как-то и не размышляла.
Зато вот прямо сейчас все было предельно серьезно, предельно ясно. Вот теперь бы как следует поразмыслить, да времени уже не осталось.
За дверями магазинчика, ставшим нам временным убежищем, разъяренная свора адских псов, которых едва сдерживает соль возле двери и окон. И то - это ненадолго. Уж что-то, а соль их не остановит.
Нам вчетвером - мне, маме, Дину и Сэму - отсюда просто так не выбраться. Вернее, поправочка: им троим, потому что я уже никуда не уйду. Все-таки пластырь - это не то, что поможет, когда у тебя разодран живот. Боль от раны дикая, но это даже ничего по сравнению с этим ужасным чувством пустоты там, где должны быть мои ноги. Вернее, совершенно без чувств. Это вообще самое страшное, что могло бы со мной приключится! Я попыталась шевельнуть хотя бы пальцем на ноге, чтобы все на самом деле оказалось не так плохо, но... Не удалось. К горлу подступил комок, на глаза навернулись слезы. Но я чуть качнула головой, отгоняя приступ истерики. Нужно быть сильной. Нужно терпеть. Нужно ждать смерти с высоко поднятой головой, до конца, ради мамы, ради Дина и Сэма. Они-то все избегают моих взглядов и твердят, что все будет хорошо, что я поправлюсь, будто пытаются сами в это поверить.
За дверями в очередной раз зарычали псы. Выхода не было. Никто не знал, что делать дальше. И тут мне в голову пришла блестящая идея, благодаря которой они смогли бы выбраться отсюда невредимыми. Конечно же, они - без меня. Я и так уже одной ногой на том свете, что мне терять? Я не могу сражаться, не могу идти, но могу сделать хотя бы это ради своих друзей. У меня билет в один конец, и это уж точно лучше сделать так, чем медленно ждать конца.
Разумеется, моя идея была отвергнута. Маме слышать это было тяжелее всех. Она и так еле сдерживала рыдания. Сэм и Дин, ясное дело, тоже отказались, безнадежно считая, что должен быть и другой выход.
На меня накатила волна досады. Ну как, как они не понимают?! Ведь это такой хороший план, такая возможность... С серьезным, взрослым подходом и осознанным непростым решением.
- Мама, у тебя буквально последний шанс отнестись ко мне серьезно! - пытаюсь убедить Эллен я.
Она тяжело вздохнула и спрятала глаза. А я про себя чуть улыбнулась. У меня получилось подобрать верные слова в подходящий момент. Значит, будет по-моему. Мама же понимает, как мне тяжело, она согласится.
Хотя, честно, мне было больно видеть ее такой: растерянной, борющейся со слезами... Но я не могла это исправить. В любом случае, это точно от меня не зависело.
Наконец, она кивнула.
- Спасибо, - одними губами прошептала я.
Я подняла взгляд на братьев Винчестеров. Сэм опустил глаза. Дин же, наоборот, смотрел на меня в упор, будто пытаясь заставить меня передумать. В его глазах я очень четко увидела невысказанный протест и несогласие с идеей, сожаление и боль. И, знаете, это меня очень тронуло.
Ведь старший Винчестер понравился мне еще с первой нашей встречи. Тогда еще я не хотела признавать себе, что влюбилась по уши, как маленькая девчонка, начитавшаяся любовных романов. И от души я надеялась, что вскоре это пройдет.
Дину я, вроде как, тоже приглянулась. Видимо, не каждый день он встречал девушку-охотницу вроде меня. И, хотя он часто флиртовал со мной, я боялась ответить ему взаимностью, чтобы не быть для него очередной новой девушкой, которую он бы бросил после первой же ночи. Мне, конечно же, хотелось совсем не этого.
- Ладно, Сэм, - наконец сказал Дин. - Давай делать взрывчатку.
Они разошлись по магазинчику, изучая полки и собирая все, что было необходимо. Мама осталась со мной, прижавшись ко мне и держа меня за руку.
Чтобы сделать взрывчатку, нужно немало времени. И все это время я старалась не шевелиться, сохраняя силы. Ну, а когда ничего не остается делать, начинаешь размышлять. Вот выдалось мне время, чтобы в полной мере осознать конец своей жизни.
Почему-то сразу вспомнился вчерашний вечер у Бобби, когда мы всей дружной компанией пытались подготовиться к своему, возможно, последнему дню. Но, в конце концов, сейчас оказалось, что мы не подготовились, как следует.
Конечно, было вчера какое-то пьянящее чувство тоски и той свободы, когда можешь делать все, что угодно, но все равно обречен. Но это казалось как-то понарошку.
А я, так, на всякий случай, решила оторваться, как следует. В рамках разумного, правда.
Первым же делом вчера вечером я подружилась с Касом и задала все волновавшие меня вопросы об ангелах. Ответы оказались не такими, каких я ожидала, но все же в нашей жизни ангелы совсем не с ангельским характером, так что и остальное понятно.
Я прокрутила воспоминания о вчерашнем вечере до разговора с Дином.
- Раз сегодня наш последний вечер, то может провести его как следует, заняться чем-нибудь таким? - он хитро усмехнулся.
Возможно, в последний вечер и вправду стоит оторваться на полную, не на сто, а даже на двести процентов.
- Ты согласна?
Да, конечно, я бы согласилась! Знал бы он, как мне хотелось! Но я же не могла вот так просто сдаться, ссылаясь на возможный конец своей жизни! Вчера я же совсем не так серьезно воспринимала эту миссию. Теперь вот приходиться жалеть.
Вчера мне захотелось подразниться.
Я обвила руками его шею, придвинулась ближе...
- Нет, - с улыбкой отказала я, наблюдая как тень разочарования пробежала по лицу Дина. - В последнюю ночь своей жизни я лучше сохраню хоть каплю самоуважения.
- Кому что ближе, - пожал плечами Дин, признавая свое поражение...
Признаться, я лукавила. Если бы я знала наверняка, что это действительно последняя ночь в моей жизни... я бы согласилась. Конечно, я ведь хотела этого! Просто мне не хотелось быть для Дина одной из многих, мне хотелось стать для него единственной, не такой как все, неповторимой. Знаю, это все наивно звучит.
Я задумалась - а что будет после меня, после того, как я уйду?
После взрыва в магазинчике от меня ничего не останется, не будет никаких церемоний: ни похорон, ни обычного для охотника кремирования.
И хотя мне было даже как-то жаль на этот счет, в основном я была уверена: это будет красивый уход. В общем-то, лучшая смерть, какая только могла бы быть - ради друзей, ради высшей цели. Пусть только Винчестеры поскорее покончат с Люцифером, а вместе с ним - со всем этим дурацким Апокалипсисом.
А обо мне и моей роли в спасении этого мира напомнит вчерашняя наша общая фотография, сделанная по настоянию Бобби. Да, он был прав. Такой момент нужно было запечатлеть. Тем более, это было важно для меня, это один из лучших моментов в моей жизни: я в окружении своих самых близких друзей, моей семьи. Последняя памятка обо мне. Если бы только я могла взять эту фотографию с собой... было бы не так горько уходить.
За окном стемнело. Взрывчатка, наконец, была готова. Пора было приступать к финальной части плана. И тут мне неожиданно стало страшно. Так страшно, как не бывало ни разу прежде. Я хотела жить. Безумно хотела. Но страшно мне было умереть ни за что. Умереть, не успев нажать на кнопку от взрывчатки и подвести друзей. Умереть, ничего не сделав напоследок.
Мама наконец отошла от меня, стала проверять взрывчатку. Я знала, она дает мне время на прощание. Спасибо ей за понимание.
Дин подошел ко мне и осмотрел мою рану. Он не поднимал взгляд, не зная, что сказать, не в силах подобрать слова.
- Прощай, Джо, - наконец сказал он. - Мы еще увидимся, и поверь, совсем скоро.
Как много мне хотелось ему сказать! Слова крутились в голове, толкались и исчезали, не давая мне возможности что-нибудь придумать.
- Не стоит торопиться, - только и сказала я.
На его лице отразилась внутренняя борьба; он не хотел меня оставлять. Но он был должен оставить. Дин крепко-крепко поцеловал меня в лоб и осторожно прижал к себе, стараясь не сделать мне больно. А мне вдруг стало очень легко. Все-таки, в каком-то смысле, я стала для него единственной. Только вот еще бы в последний день...
Словно прочитав мои мысли, Дин наклонил голову и мягко и нежно поцеловал меня в губы.
Спасибо тебе, Дин.
Я столько мечтала об этом моменте, столько представляла, как это будет...
Это то, что мне сейчас было просто необходимо.
Спасибо еще раз.
Почему-то у меня не хватило сил, чтобы сказать это вслух.
- Вам пора, - совсем другое сорвалось с языка.
Дин поднялся.
- Постой, - остановила всех Эллен. - Я остаюсь.
Я хотела возразить, чуть приподнялась и поморщилась от боли, но мама не дала мне ничего сказать, осторожно возвращая меня в прежнее положение.
- Ты не можешь ходить. А их надо же кому-то впустить, - она кивнула на дверь.
Но я поняла истинные причины такого решения. И мне стало горько.
Винчестеры явно не хотели соглашаться с таким ходом, но мама оборвала их на полуслове.
- Идите уже! - прикрикнула она.
Сэм кивнул, и они медленно собрали свои вещи в рюкзаки и направились к лестнице на чердак. Там Дин остановился, обернулся, только хотел что-то сказать...
- Идите! - снова крикнула Эллен.
Дин опустил голову. Сэм нерешительно оглянулся на брата. Затем старший Винчестер коротко кивнул, и два брата скрылись на лестнице. Вскоре стихли и их шаги.
Мама вложила кнопку мне в ладонь и, подойдя к двери, решительно открыла ее, разрывая солевую полосу. За дверью псы негромко заворчали. Мама вернулась ко мне, села рядом и сжала мою ладонь с кнопкой. И хотя мне по-прежнему было страшно, я уже знала точно: моя смерть не будет напрасной.
Перед глазами стало все расплываться и темнеть, и я опустила голову маме на плечо. Я услышала, как где-то рядом упала с полки коробка стирального порошка.
- Джо, - тихо позвала мама. - Знай, что я тебя люблю больше всего на свете и всегда буду любить.
- Я тоже, - шепотом откликнулась я.
И все же, я была рада, что мама осталась. Страх постепенно проходил. Моя жизнь, хоть и была короткой, но не может считаться однообразной и скучной. Правду говоря, я видела за свою короткую жизнь столько всего, сколько не видели люди в несколько раз старше меня. Я жила, дыша полной грудью. И мне есть, что вспомнить. Я рада, что у меня была такая жизнь.
Теплые руки мамы сжимали мою. И мне тоже стало тепло и уютно, совсем как в детстве. Я почувствовала полную безопасность. И страх пропал.
И только страх пропал, я провалилась в небытие.

***

Огонь очищает. А жизнь проходит стремительно.
Как-то несвязно, скажете вы. Ну да ладно, вы правы.

Как и ожидалось, не было долгих церемоний. Не было панихиды, не было разговоров о том, какая она была хорошая.
Была просто минута горестного молчания.
А затем последняя памятка оказалась в камине.
Огонь медленно слизывал изображение с фотографии, превращая ее в пепел. Последним исчезло удивленно улыбающееся лицо юной девушки, обрамленное густыми светлыми волосами.
Фотография исчезла в небытие - отправилась вслед за изображенной на ней девушкой и ее семьей. Но главное - это то, что мы запомним ее по имени - храбрую и самоотверженную охотницу Джо Харвелл.